Құрметті достар! Сегодня у нас в гостях уважаемый мой друг, коллега Наурызбаев Ғалымжан. Мы познакомимся поближе с нашим героем и попытаемся понять, что такое Electrical Engineering и что значит Research в Electrical Engineering.
Ғалымжан мырза, расскажите, пожалуйста о себе. У вас очень символическое имя. Это имя Вам дали Ваши родители?
Добрый день! Имя мне дала моя мама. Нас трое в семье – брат, сестра и я. Брата бабушка назвала Бауржан. Сестру назвали другие родственники и когда родился я, мама назвала меня Ғалымжан. При этом мама с самого детства мечтала, что я стану когда-то академиком. Я родился в поселке Акшитау, Карагандинской области, ранее это была Жезказганская область. Это поселок городского типа, где жило приблизительно 2000 человек и городок был привязан предприятию. Это был горно-обогатительный комбинат. Многие семьи начали разьезжаться как только в девяностых годах он закрылся. Мой отец по образованию горный инженер, уехал в Жезказган. Через некоторое время мы все перебрались туда. В школьном возрасте я поменял четыре школы, и заканчивал школу уже в городе Сатпаев. Успеваемость была хорошая, я закончил школу на красный аттестат.
Были ли вообще какие-то предпосылки в школьном возрасте, о том что Вы хотите заниматься наукой?
Я заканчивал школу когда второй год выпускники начали сдавать ЕНТ. Мои одноклассники тогда начали планировать какой предмет сдавать на ЕНТ: физику, географию, историю. В течение этого года я в голове перебрал кучу специальностей. Начиная от прораба, я думал пойду в новой столице Астане строить здания, реализовать проекты, стану архитектором. Затем я перегорел этим желанием. Хотел изучать ресторанное дело, стать ресторатором. Затем в третьей четверти я определил, что буду сдавать физику. Так как в от тому было выделено мы определились, мы будем сдавать физику, но то что до этого, по-моему заранее чуть сказали то, что в тот год выделят 10 тысяч грантов на технические специальности. На тот момент в нашей стране было очень много юристов и экономистов, и государство решило развить технические специальности. Единственное правило, которое мне поставили в семье было то, чтобы я поступил на грант. На ЕНТ я получил 115 баллов из 120.
То есть в школе у вас не было планов заниматься наукой?
Нет. В то время, особенно в нашем городе, идея стать ученым не была популярна. С документами мы с мамой приехали в Алматы. Это студенческий город, я до этого не был никогда в Алматы. Выбор подачи документов был среди нескольких вузов: Политех, КБТУ и ЭнергоИнститут (АЭС). В Политех и КБТУ мы думали подать документы на специальность «нефть и нефтегазовое дело». Мой дядя посоветовал специальность телекоммуникации в АЭС. Маме понравилось, что там трудно учиться, так как в ее понимании учеба – это труд.
В АЭС были профессора еще советского времени, энтузиасты, альтруисты, которые любили свою работу. Вот именно там у меня было первое соприкосновение с наукой. В приемной комиссии мама спросила у эксперта какой факультет самый сложный. Он был с факультета Радиотехники телекоммуникации и связи, и ответил что именно этот факультет, и специальность радиотехника была самая сложная. Уже тогда решилось, что я буду изучать именно эту специальность.
Честно говоря, к 11 классу ребенок, даже сейчас к 12 классу может хотеть чего-то, но может не осознавать верное это решение или нет, поэтому без подсказок, без советов с третьей стороны, это очень сложно. Конечно есть люди которые с 8-9 класса уверенные программисты, которые в принципе говорят не пойду ни в какой институт, пойду я кодить, но это очень редко.
А когда вы начали интересоваться наукой?
После третьего курса нужно начинать искать будущего руководителя. Тогда у меня появились проблески и можно сказать что появился интерес к науке. На третьем курсе у нас начался предмет “Теория передач радио магнитных волн”, который вел Алексей Христофорыч Хорош. Это фундаментальный предмет именно для радиотехников и связистов. Именно этот курс рассказывает как распространяются электромагнитные волны, изучает виды поляризации, волноводы. Тогда мы договорились, что он будет моим руководителем дипломной работы. Именно тогда и произошло мое знакомство с наукой. Это была огромная работа, понимание работы с литературой, пробелами и др. Я тогда еще не понимал к чему это приведет, но было интересно, потому что он отправлял литературу для чтения, приглашал обсудить вопросы касательно определенной темы.
После бакалавриата в АЭС вы поступили на магистратуру туда же?
Да. Вместе с моими товарищами мы подали документы на магистратуру. Хотелось продолжать поддерживать те теплые отношения с друзьями-однокурсниками. И все кто подавал документы, все мы прошли и продолжили учиться уже на магистратуре. Мой предыдущий руководитель, к сожалению, не имел возможности продолжать работать со мной, но передал меня в надежные руки профессора Рутгайзера. Он тоже был очень сильной личностью – даже проводил исследования в сфере обороны при СССР. Таким образом я начал учиться на магистратуре в научно-педагогическом направлении.
Идея поступления на PhD к вам пришла во времена магистратуры?
Нет, позже. Во время учебы в магистратуре мой товарищ посоветовал мне попробовать продолжить учебу за рубежом по программе “Болашак”. Он сам учился, и по его мнению я мог с легкостью осилить программу. На тот момент у меня был достаточно высокий показатель GPA, но немного не хватало уровня английского. Друг мне сказал: Галымжан, ты сможешь. Я ответил что мне нужно подумать. Я посоветовался с домашними и меня поддержала мама. Ей тоже был важен статус “мамы академика”. Я Начал усиленно готовиться, учить английский, на тот момент это было достаточно дорого.
Вы работали в это время?
Да, после бакалавриата вместе с обучением я работал по специальности в одной из дочерних организаций Казахтелекома. Мы занимались магистральной связью между городами и странами. Это связь между городами страны, а также между Казахстаном и Россией, Кыргызстаном, Узбекистаном, Китаем. Работа была оперативная, как инженеры мы должны были выполнять работу в основном в ночное время, чтобы к утру граждане могли пользоваться интернетом.
Моя работа никак не касалась магистратуры. Когда я уезжал учиться на PhD у меня был опыт работы 3 года. Я сейчас понимаю, что наше понимание науки на тот момент это была совсем не наука. В магистратуре требованием было опубликовать статью в журнале с нулевым импакт-фактором, которым являлся Вестник АЭС. И он был на русском. Я публиковался туда. Но я четко понимал, что я не был силен в английском.
Как проходил процесс поступления и как вы выбрали университет?
При поступлении я рассматривал несколько стран, в том числе скандинавские страны, Соединенное Королевство, Германия, США. В США и Германии длительность докторантуры до 6 лет. Вопрос продолжительности обучения был для меня важен и поэтому я выбрал Соединенное Королевство.
В какие университеты вы поступили и почему выбрали Manchester University?
Я получил приглашения от 5-6 университетов. В том числе были Warwick, UCL, Imperial, Liverpool и Bath. Я ориентировался на рейтинги, решил выбирать топовые университеты на основе предметов (subject-wise). Менять свою основную специальность я не мог. Но были нюансы касательно требований программы “Болашак”. Тогда я вел переписку с профессором и планировал поступить в Imperial College London. Однако с этого университета у меня было лишь условное приглашение (conditional offer), тогда как Manchester University предложил мне безусловное приглашение (unconditional offer). Как это получилось? Я решил написать профессору Manchester University, мы назначили встречу онлайн и поговорили. Я понимал, что в тот момент я владел английским на уровне IELTS, то есть не техническим. Но профессор ответил, то отправит письмо-приглашение. Еще я должен был составить study plan на 36 месяцев.
Манчестер – студенческий городок, там удобнее жить чем в Лондоне, где много расходов на проживание, питание и транспорт. Также я нашел парня, который учился в том университете и проходил магистратуру у того профессора. Он мне также давал важные советы.
В течение нескольких лет вы получали образование в Казахстане. Каково было переехать в другую страну?
Когда я учился и работал в Казахстане и слышал, читал о зарубежных достижениях в науке, мне казалось что мы здесь сильно “отстаем от мира”. В течение 2-3 месяцев я наблюдал, учился, читал. Первый год был result reproduction. Я должен был подтянуть свою основу, подтянуть до уровня, который бы позволил мне проводить исследования. Я получил разрешение на посещение любых интересующих меня курсов без сдачи экзаменов. Я слушал курсы, выполнял домашние задания.
В Казахстане, в Назарбаев Университете на программе докторантуры студент учится один год, остальное время проводит исследовательскую работу. В Соединенном Королевстве обучение проходит все три года. В принципе, багаж знаний, который я получил в энергоинституте вообще ничем не уступал.
А с какими проблемами вы сталкивались?
Была проблема с коммуникациями. Думаю, это было по причине недостаточного владения английским. Наверное, если бы по приезду я бы владел английским на более высоком уровне, я бы смог сделать больше. На момент начала учебы у меня был академический IELTS 6.5. Но важно заметить, что в бытовой жизни в Англии этот язык не используется. Используется сленг, некоторые идиомы. Первые 2-3 недели и мой слуховой аппарат приучился к их говору. Выходят так, что приходишь в магазин, он тебе что-то пробурчал и ты ничего не понял. Простые слова вежливости при оплате на кассе, узнать как дела, хотя это на самом деле неинтересно никому.
Я нашел друзей. Мы подружились с ребятами, которые учились со мной на PhD. На тот момент в Манчестере было порядка 100 казахов. В 2012 году по списку поступивших по программе “Болашак” был один, кто поступил в наш университет на докторантуру. В то время я был в основном русскоязычным. Но в Англии я встретил ребят, которые говорили на казахском и начал практиковать казахский. Было много активных ребят, которые собирали наш коммьюнити, а были и те, кто избегал казахские встречи чтобы практиковать английский и находить друзей-иностранцев.
Что значит «проводить исследование в Electrical Engineering?»
Сама специальность “электротехник” звучит как будто ты просто электромонтер. Просто можешь прикрутить провод куда то. Но на самом деле Electrical Engineering – это такая широкая сфера, которая включает теплоэнергетику, электроэнергетику, возобновляемые источники, связь, и даже компьютерные науки. Даже сотовая связь, которую мы используем, это беспроводные технологии. И это есть основное исследование, которым я занимаюсь. Изначально я был антенщиком, характеризация. Но я попал к своему супервайзеру, который занимался именно беспроводными коммуникациями (wireless communications). Если у человека есть какой то бэкграунд, то это не мешает развивать и видоизменять его. Мой опыт работы с оптоволокном и был антеннами, не мешает мне заниматься беспроводными коммуникациями.
Для описания нашего исследования необходимо время и это невозможно сделать парой слов. Мы проводим performance analysis, тщательно все исследуем.
Как научные исследования соприкасаются с реальностью?
Я стараюсь придумывать интересные задания, я даю почти невыполнимые задачи, потому что у меня в голове есть гипотезы, которые не факт, что реализуемы. Я их даю как задание. В данный момент жидкая антенна – это лишь концептуальная идея. У нас сейчас есть несколько других исследовательских групп, в топовом университете, и есть еще несколько университетов по миру – в Греции, в Китае. В мире этим занимаются и в принципе нас уже признают. Мы довольны. И в этом плане это концептуальные исследования. Если этот проект сможет реализоваться, то мы сможем улучшить качество связи в несколько раз.
Что мы разрабатываем? Идея такая – у нас есть мобильный аппарат, для улучшения качества связи мы устанавливаем маленькую трубочку с жидкостью. Как это будет реализовываться? Концептуально я думаю, эту трубочку инженеры смогут придумать и поставить так, чтобы она не отразилась на здоровье людей, не треснула и не сломалось.
Вопрос в том, как то, что исходит из этой антенны дойдет в нужном направлении и как это должно работать. Инженерная часть передана другим исследователям. Потому что есть PhD и исследователи по дизайну антенн (antenna design). И это не значит, что я должен знать все в wireless communication. У меня была очень специфическая тема – подавление электромагнитных помех в беспроводных сетях. Но я не могу останавливаться на этом, я должен исследовать что-то новое.
Я как то поехал на конференцию в Катар и встретился с профессором из UCL, он топовый в этой сфере. Он говорит “Галымжан, что ты думаешь насчет этой идеи?”. Я ответил, что надо попробовать. И мы просто начали, он со своей, я со своей стороны. Он пытался пустить эту идею в массы. Поговорил со мной, еще с несколькими учеными. Мне понравилась идея. Если это заработает концептуально, то это может быть новый вид антенн. iPhone 17 может будет уже с таким типом антенн.
Нашим компаниям данное исследование неинтересно. Потому что я заработал 3 года в “Казахтелеком”, я знаю как это работает. Как это было в Казахтелекоме? Сломалось что то, Галымжан или другой инженер едет и ночью отключает эту плату, ставит другую которую прислали Huawei или Alcatel, кто там поставщик. Мы просто ставим эту плату, проверяем работоспособность, заливаем все настройки, которые были на этой плате [каналы связи прописываем], закрываем, проверяем и звоним в центр управления связи, они чекают и я иду спать. Возвращаюсь с платой, плату мы отправляем техобслуживание то ли в Китай. Нас как инженеров не допускали ни к чему, просто была эксплуатация техническая. Так и центр назывался. Никаких проблем с этим нет. Но проблема в том, что наука заключается не в том, что ты плату воткнул и вытащил, а наука именно в этой плате, которую мы никогда внутри не рассматриваем. Наши инженеры знают именно и говорят все клево. Потому что им надо просто продать продукт.
Расскажите, пожалуйста, о важности связи исследований и развития (research & development)?
В той же Финляндии есть R&D центры, которые напрямую работают с университетами. Раньше казахтелеком своих кадров подготавливал чисто в AS?, не знаю как сейчас. Потому что у меня был товарищ Стас, он по квоте казахтелекома учился, у них отработка была 3 или 5 лет. Сейчас говорят, государство несколько лет уже обязывает компании открывать r&d центры при себе.
Здесь вопрос добавленной стоимости. Если вы сейчас просто покупаете и ставите, вы уже заплатили всю маржу за научную часть. Например, вам huawei говорит вот этот стакан стоит 100 тг и вот все, вы заплатили 100 тг и с этих денег кормятся те же инженеры, r&d центры. Любая компания телеком в Казахстане могла бы уменьшить эти траты за счет своих изысканий. И следовательно, я думаю, если все этим начнут заниматься, появится конкуренция. А конкуренция уменьшает цену для конечного потребителя. У нас итак невысокие зарплаты, а стоимость связи высокая. Пакет за 5000 тенге стоят. Может быть это нормальная цена за рубежом. Когда говорят “а вот, в Норвегии цена такая”. Мы не живем как в Норвегии. У нас дешевле, не спорю. У нас качественно. В СНГ со связью более менее, очень даже хорошо. Но заработные платы у нас невысокие по сравнению в Норвегией.
Если бы у нас работали R&D центры, было бы еще лучше, потому что могли бы влиять на другие компании в других странах. Это были бы консорциумы, когда кто-то в чем-то силен. Мы могли бы говорить, что мы участники всемирной агломерации по производству телеком оборудования. А сейчас мы делаем то, что делает любая не заинтересованная страна – в Африке или в Латинской Америке. Купил и продал. Привез с Китая и продал, ты бизнесмен. Ты не бизнесмен, если просто что то купил и сделал наценку и продал. По моему бизнесмен должен быть чуть шире, произведи что то, посчитай и добавь свою маржу и продай. Торговля нужна, но нужно пытаться больше своего содержания, контента, импортозамещения. R&D центры очень хорошо смогли бы помочь.
Расскажите, пожалуйста, о важности связи между университетами и индустрией?
У нас был один профессор, который меня попросил свести их с мобильными компаниями, он хотел узнать чего они хотят и что могут для них сделать. Классная инициатива. Поговорил с товарищами, им это не надо. У него последнее исследование было по теме социальная инженерия. Как управлять коммуникациями при условии, что будут какие то социальные паттерны. Например, эпидемии, разные алгоритмы, как распределять, на какие базовые станции больше ресурсы выделять. Как можно покрывать хотспоты с помощью дронов во время пандемии. Но найдет ли это отклик в индустрии? Хотелось бы чтобы у нас была ориентированность на качество. Закрыться Казахтелекому или другим компаниям я не предлагаю. Кто то должен это делать. Им было бы хорошо, если бы они дополнительно уделяли внимание развитию своих кадров. В Казахстане очень много студентов, которые могли бы вырасти в этих специалистов. Есть динамика. Когда я вернулся с PhD, в Англии думал защищу и приеду в Казахстан и меня с руками оторвут. Нет. Никому я не нужен был. Я 3 месяца сидел и рассылал резюме. Никому ничего не нужно. И я устроился преподавателем в ЕНУ. В 2016 году когда я закончил, это было никому не интересно. В Англии больше сочленений индустрии и академических исследований, они в этом сильнее. У моего супервайзера был проект с British telecom. На западе наверное есть культура в этом, но это требует времени.
Динамика есть. В 2019 год я устроился в Назарбаев университет и выиграл на следующий год грант. Я думал найму людей и будем делать резерч, будем поднимать эту тему. Думаю, первое место куда надо пойти искать себе работника – это “Болашак”, чтобы именно по специальности найти. Пошел к ним, они хорошо встретили и говорят “вам на руки ничего дать не можем, просто вот список кто заканчивает, кто закончил”. Там есть табличка специальность Electrical Engineering, нашел одного человека и это был я. Я думал, что возьму кого то на PostDoc к себе.
Electrical Engineering не такая популярная специальность. Было много людей, которые уходили учиться по Болашак по специальности Chemical engineering и т.д. Для многих студентов привилегированное положение, в плане того что они могут найти себе людей. А у меня даже на сегодняшний день очень сложно найти кого-то толкового в беспроводной связи в Казахстане. Поэтому мне приходиться брать тех, у кого более-менее высокий или средний GPA и уже обучать самому. Это не системная работа, потому что они через год-два уйдут, мне придется обучать еще других. Это должен быть какой то систематизированный подход. А так каждый раз обидно. Вот поэтому теперь я понимаю тех профессоров, кто себе обучают кого то за пару лет, которые начинают публиковать какие то работы, потом они не хотят их отпускать. Теперь оказавшись на их месте, я это понимаю. И я надеюсь, что динамика будет также расти. Агломерация сочленений индустрии с академией будет больше. Рынок огромный. Не нужно просто покупать что-то. Некоторые могут сказать, что экономически это невыгодно. Я где-то читал, что для нормального роста определенного бизнеса, рынок должен быть не менее 200 млн людей. Именно поэтому китайский рынок самоокупаем. Ты можешь не выходить за рамки Китая, что-то придумать, предложить это на рынке и заработать. А у нас наверное нужно чуть шире думать.